Свалка истории

Музей индустриальной культуры выселяют. Наумычу дали три месяца, чтобы собрать пожитки и исчезнуть в неизвестном направлении. Именно что неизвестном – исчезать ему некуда, денег нет, запасной площадки нет, а вещей скопилось столько, что впору железнодорожный состав подгонять.

Напомню, если кто подзабыл. Лев Наумович Железняков раньше работал на АЗЛК, при музее, занимался реставрацией. А когда в Авторевю замыслили сделать свой Музей экипажей и автомобилей, перешёл туда и директорствовал там до самой его… ну, скажем, смерти.

Дело в том, что Авторевю площадку в Люблино предоставили как временную, на период разработки и утверждения проекта строительства полноценного музея. На два года. Потом трижды продлевали. А потом Подорожанский, как говорят, к этой масштабной идее охладел и Авторевю с Заречной 3А «попросили» под предлогом невыполнения условий инвестиционного контракта. Авторевюшники съехали, забрав свои автомобили. А Лев Наумыч остался – с околоавтомобильным и вовсе неавтомобильным скарбом, которым оброс за годы существования музея. Остался вообще на шару, пока не выгонят.

Это самое «пока не выгонят» длилось четыре года. Теперь выгоняют.

За это время Музей индустриальной культуры стал не то что бы заметным явлением в культурной жизни Москвы, но в него ходят люди, специально приезжают в чертовски неудобное место на задворках Кузьминского парка. Тут всё бесплатно и едва ли не круглосуточно. Лев тут живёт, фактически. С ещё несколькими сотрудниками, не получающими ничего. Варят борщ, проводят экскурсии, пытаются разобраться в горах скопившегося хлама.

Хлама, действительно, скопилось изрядно. Лёва собирает вообще всё, любую херню несут ему друзья и сочувствующие. Под спудом барахла Музей постепенно превращается в помойку или, скажем осторожнее, в пыльный чердак, в богатствах которого уже вряд ли кто разберётся, проще выбросить всё это оптом. Но Железняков оптимистичен: вот сейчас, решим вопрос с помещением, я это всё сам разберу!

Это вообще не музей, если честно. Для классического музея он слишком живой, слишком неформальный. Любой человек с улицы может завести патефон или приготовить коктейль на раритетном миксере. Но есть и серьёзные экспонаты, реально редкие вещи, артефакты, фактически. Интересуясь радиоэлектроникой, я нашёл у Лёвы несколько действительно ценных магнитофонов и радиоприёмников.

Странно, что тут ничего не пропадает. Я убедился в этом: лет пятнадцать тому назад я принёс Железнякову свою небольшую коллекцию старых автомагнитол. Так вот, сегодня они обнаружились в полной сохранности, хотя и не на витринах основной экспозиции.

Короче: музей выгоняют с Заречной. И юридически делают правильно: никакого права находиться тут у музея нет. Через три месяца участок со всеми строениями выставят на торги, которые начнутся с кадастровой стоимости – 118 млн рублей. Найти такую сумму нереально, это не потянет ни один меценат. Желающие дать денег на музей возникают время от времени, но как-то тихо сливаются. Последний из слившихся – телепродюсер Табачников, который надумал было уговорить власти отдать ему участок без конкурса, с обременением в виде обязательства сохранения здесь музея. Не знаю всех законодательных тонкостей, но, якобы, в этом случае возможно обойтись вчетверо меньшей суммой, чем кадастровая стоимость. На днях Табачников от этой идеи отказался.

В общем, этот музей, этот сундук с бабушкиным приданым, это плюшкино гнездо, клуб по интересам, этот смысл жизни Льва Наумовича Железнякова может скоро исчезнуть с лица московской земли. Ни сил, ни денег, ни здоровья у Железнякова на новые подвиги уже нет. Сегодня он сказал мне с грустью: «Вся жизнь прошла, 17 лет на АЗЛК и 20 лет в музее. Я тут состарился, у меня ничего больше нет».

Все, кого это задело, кто неравнодушен, кто интересуется историей, любит старые вещи – все могут зайти ВОТ ПО ЭТОЙ ССЫЛКЕ и оставить подпись под обращением к Собянину. Шансов мало, но  надежда есть.

А те, у кого возникнут более конструктивные мысли по тактике отстаивания музея – звоните лично Льву Наумовичу, его номер телефона есть на сайте музея.

Давайте теперь посмотрим на всю неформальность детища Льва Наумовича.